[Стив Джобс. Биография] Мемфис

Глава 37. Часть вторая. Мемфис.
Во главе лечащей Джобса команды онкологов стоял ведущий исследователь в области рака желудочно-кишечного тракта и толстой кишки. В течение нескольких месяцев он пытался убедить Стива, что ему может понадобиться пересадка печени, но такие вещи мало интересовали главу Apple. И всё же Фишер продолжал настаивать, чему Лорин Пауэлл была несказанно рада: как никто другой она понимала, что уговорить Джобса на операцию будет крайне сложно.

В январе 2009 года, сразу после заявления о том, что «решить проблему с гормональным дисбалансом будет просто», Стив, в конце концов, согласился на хирургическое вмешательство, и его включили в список на пересадку. Однако возникла проблема: доноров печени с его группой крови было очень мало, и стало ясно, что ему не удастся дождаться своей очереди. Кроме того, предпочтение отдавалось пациентам, страдающим от цирроза и гепатита, а не онкологическим больным.

Подняться вверх в списке ожидающих пересадку законным путём невозможно, даже очень богатым людям, и Джобс не стал исключением. Реципиенты отбираются на основе специального показателя – МКСЗД (Модель конечной стадии заболевания печени). Эта цифра складывается на основе того, как срочно пациенту нужна пересадка, и как давно он или она уже находится в очереди. Каждый случай донорства тщательно изучается, данные выкладываются в Интернет, и пациенты могут в любое удобное время проверить, на каком месте в списке они находятся.

Лорин дни и ночи напролёт прочесывала сайты донорских организаций, проверяя, на каком месте в очереди находится её муж.

«По моим подсчётам, до Стива в штате Калифорния очередь дошла бы не раньше июля, а врачи считали, что его печень откажет уже в апреле», — вспоминает Пауэлл.

Лорин навела справки и узнала, что можно числиться в очереди в двух штатах одновременно (приблизительно 3% всех реципиентов так и делают). «Двойная» очередь не преследуется законом, даже несмотря на претензии критиков подобной системы, утверждающих, что таким образом богатые получают преимущество. Существует два требования: потенциальный реципиент должен быть в состоянии прибыть в больницу в течение восьми часов после вызова (что для Джобса, благодаря личному самолёту, не составляло проблемы), и врачи должны лично осмотреть пациента перед внесением его имени в список на пересадку.

На помощь пришёл Джордж Райли, заботливый юрист из Сан-Франциско. Ранее он неоднократно защищал интересы Apple, они сдружились со Стивом. Родом Джордж был из Мемфиса (штат Теннесси), его родители ранее работали врачами в больнице при местном университете. Отделением трансплантологии, которое считается одним из самых лучших в Америке (в 2008 году они провели 121 пересадку печени), заведовал друг Джорджа – Джеймс Изон. Он спокойно мог внести любого желающего не из Мемфиса в список на пересадку.

«Мы не обманываем систему, — говорит Изон. – Люди сами вправе выбирать, где получать медицинскую помощь: кто-то едет для этого из Теннесси в Калифорнию, кто-то наоборот»

Джордж Райли попросил своего друга прилететь в Пало-Альто и осмотреть Стива. В конце февраля 2009 года Джобс уже был в списке на пересадку в штате Теннесси (точно так же, как и в Калифорнии), и началось нервное ожидание.

В первые дни марта состояние Джобса стало резко ухудшаться, а ждать надо было ещё не менее трёх недель.

«Это было невыносимо, — вспоминает Пауэлл. – Казалось даже, что мы не успеем».

День ото дня становилось только хуже. В середине марта Стив был третьим в списке. Затем вторым. И вот, наконец, первым. Но донор никак не появлялся. Горькая правда заключалась в том, что во время надвигавшихся событий – День святого Патрика и «Мартовское безумие» (финальная часть баскетбольного чемпионата Национальной студенческой баскетбольной лиги) – можно было ожидать появление донора из-за роста числа аварий по вине водителей, севших за руль в нетрезвом состоянии.

Так и случилось. В выходной, 21 марта 2009 года, молодой человек лет двадцати пяти погиб в результате автокатастрофы, и его органы поступили в распоряжение врачей. Стив с женой сели в самолёт и уже в 16:00 были в Мемфисе, где их ждал Джеймс Изон. У трапа их встретила машина, а все документы оформили по дороге в больницу.

Пересадка прошла успешно, но радоваться было пока рано. Во время операции врачи увидели пятна на брюшине — тонкой оболочке, покрывающей внутренние стенки брюшной полости и поверхность внутренних органов. Кроме того, в самой печени были обнаружены многочисленные опухоли, и это означало, что рак стремительно разрастался и мутировал. Врачи взяли несколько образцов и провели генетическое картирование.

Через несколько дней им нужно было провести одну процедуру. Джобс настоял, чтобы ему не очищали желудок. Из-за этого во время процедуры часть содержимого попала Стиву в легкие, началось воспаление. Врачи даже думали, что Джобс может умереть. Вот что вспоминает сам Стив:

«Я чуть не умер из-за того, что врачи провалили простую операцию. Лорин связалась с моими детьми, и они прилетели к нам, в Мемфис, так как мы боялись, что я не дотяну до утра. Рид вместе с одним из братьев Лорин подбирали колледж, за ними прилетел частный самолёт и забрал их. Девочки тоже прилетели. Все думали, что это последний шанс увидеть меня в сознании. Но я выкарабкался».

Пауэлл начала лично контролировать лечение. Она сутками сидела в палате и бдительно смотрела за показателями мониторов.

«Лорин была похожа на красивую львицу, которая защищала Стива», — вспоминает Джонни Айв, навестивший своего друга и начальника как только к нему стали впускать посетителей.

Мама и три брата Пауэлл несколько раз приезжали, чтобы составить ей компанию. Сестра Джобса, Мона Симпсон, тоже не спускала глаз со своего брата. Она и Джордж Райли были единственными людьми, кому Стив разрешал подменять Лорин.

«Семья Пауэлл позаботилась о наших детях. Они великолепно себя проявили, — делится воспоминаниями Стив. – Я был крайне слаб и в ужасном расположении духа. Подобные испытания крепко связывают людей».

Пауэлл приходила каждый день ровно в 7 часов утра, собирала последнюю информацию и сводила всё в электронную таблицу.

«Мне было очень непросто, постоянно случалось что-то новое», — рассказывает Лорин.

Джеймс Изон и его команда врачей приходили в 9 часов, Пауэлл встречалась с ними и обсуждала все аспекты лечения своего мужа. В 21:00, перед своим уходом, Лорин подготавливала отчёт обо всех основных показателях жизнедеятельности (пульс, дыхание, температура тела) за день, а также составляла список вопросов, на которые хотела услышать ответы следующим утром.

«Таким образом, мой мозг был постоянно чем-то занят, и я оставалась собранной», — говорит Пауэлл.

Изон сделал то, что никто в Стэнфорде до него делал – он полностью взял на себя весь процесс лечения Стива. Поскольку он был главой отделения, он мог наблюдать за восстановлением после пересадки, проводить необходимые анализы, назначать нужные дозы обезболивающего, следить за питанием и процессом реабилитации. Он даже специально ходил в магазин и покупал энергетические напитки, которые так любит Стив.

Среди всех медсестер особым уважением у Джобса пользовались две женщины из маленьких городков в штате Миссисипи. Они не испытывали никакого страха перед главой Apple, и Стиву это нравилось. Изон устроил так, чтобы они ухаживали только за Джобсом.

«Чтобы справиться со Стивом, надо быть настойчивым, — рассказывает Тим Кук. – Изону эту удалось. Он был единственным, кто заставил Джобса проходить необходимые, но малоприятные процедуры».

Несмотря на всю окружающую его заботу, временами Стив становился просто невыносимым. Его выводила из себя невозможность контролировать ситуацию, у Джобса нередко случались галлюцинации и приступы гнева. Даже когда он был почти без сознания, его крутой нрав вырывался наружу: во время одной из процедур пульмонолог попытался надеть на Стива маску, и тот, уже засыпавший под действием наркоза, сорвал её и заплетающимся языком сказал, что ему не нравится внешний вид маски. Стив приказал принести пять разных масок, чтобы он выбрал ту, дизайн которой ему понравится больше всего. Врачи озадаченно посмотрели на его жену. Лорин начала отвлекать Стива, и врачам всё же удалось надеть маску. Ещё Джобс просто ненавидел прибор для измерения пульса, который был прикреплён к его пальцу. Джобс заявил, что он отвратительный и очень сложный, и предложил несколько своих вариантов, как можно упростить этот прибор.

«Стива волновала каждая малейшая деталь в окружающей его обстановке. Это выматывало его», — вспоминает Пауэлл.

Как-то раз, когда состояние Стива ещё не стабилизировалось, близкая подруга Лорин по имени Кэтрин Смит пришла навестить Джобса. Надо сказать, что она с ним не очень-то ладила, но Пауэлл настояла на визите. Когда Кэтрин вошла, Стив жестом подозвал её, затем указал на ручку и блокнот. Когда Смит подала их ему, Джобс написал:

«Мне нужен мой iPhone»

Кэтрин достала его из тумбочки. Стив взял её за руку и начал показывать, что умеет телефон: как его разблокировать, и как листать меню.

Отношения Стива и Лизы Бреннан-Джобс (дочери Стива, которую родила ему Крисанн Бреннан) ещё до пересадки заметно ухудшились. Она окончила Гарвардский университет, переехала в Нью-Йорк, и редко общалась со своим отцом. Но во время его болезни Лиза дважды летала навестить Стива, и он это ценил.

«Это много для меня значило», — вспоминает Джобс.

К несчастью, он не успел ей этого сказать. Многие люди из окружения Стива считали Лизу таким же тяжелым человеком, как и её отец, но Пауэлл была всегда ей рада, и даже хотела восстановить отношения Стива и Лизы.

Когда Джобс стал поправляться, к нему начала возвращаться привычная сварливость.

«Когда Стив начал восстанавливаться, он очень быстро прошёл стадию благодарности и вновь стал раздражительным, — говорит Кэт Смит. – Мы все так надеялись, что после пережитого он подобреет, но, увы, этого не случилось».

Осталась у Стива и его педантичность в плане выбора еды, и теперь это составляло куда бóльшую проблему, чем когда-либо. Джобс соглашался только на фруктовые коктейли, причём он требовал, чтобы ему предлагали 7-8 видов, и он мог выбрать, какой ему подходит. Когда ему приносили коктейли, он пробовал каждый из них чайной ложечкой и говорил:

«Этот никуда не годится… Этот ничем не лучше…»

В конце концов, Изон не выдержал:

«Это не вопрос вкуса, знаешь ли. Перестань думать об этом как о еде. Думай об этом как о лекарстве».

Настроение у Стива улучшилось, когда ему разрешили принимать посетителей из Apple. Тим Кук регулярно навещал его и давал ему последнюю информацию по новым продуктам.

«Как только мы начинали обсуждать дела Apple, Стив словно расцветал, — рассказывает Кук. – Для него словно зажигался свет».

Джобс очень сильно любил свою компанию, казалось даже, что живёт одними мыслями о своём возвращении. Обсуждением деталей придавало ему сил. Когда Тим рассказал ему о новой модели iPhone, следующий час они говорили только об одном – как его назвать. И важно было не только само название – они сошлись на iPhone 3GS – но и шрифт, которым это название будет написано, в том числе, стоит ли делать буквы заглавными (да) и выделять курсивом (нет).

Однажды Райли устроил Стиву сюрприз и отвёз его в студию «Sun Records» – настоящий храм из красного кирпича, где записывались Элвис Пресли, Джонни Кэш, Би Би Кинг и многие другие пионеры рок-н-ролла. Один из молодых сотрудников студии устроил для них частную экскурсию по зданию. Джобс был в то время, возможно, самой значимой фигурой в музыкальной индустрии, но из-за операции он настолько исхудал, что парнишка его не узнал. Уже уходя, Джобс сказал Райли:

«Этот парень очень умный. Надо нанять его для работы в iTunes».

Райли связался с Эдди Кью, и тот вызвал молодого человека в Калифорнию для собеседования. В итоге было решено нанять его для работы над новыми разделами в iTunes – R&B и рок-н-ролл. Когда через некоторое время Райли вернулся в студию, друзья того паренька сказали ему, что случившееся с ним служит живым подтверждением их девиза – «Ваши мечты осуществятся вместе с «Sun Records».